Цена заклятия - Страница 39

Добравшись до конца коридора, Брент очутился в вестибюле с мраморным полом и чисто выметенной лестницей. Сквозь огромные окна в форме арок, располагавшиеся по обе стороны от двери, проникало достаточно света, чтобы можно было читать. Небольшой ковер лежал в центре вестибюля, но этот значительно уступал качеством дорожке в коридоре. «Странно, — подумал Брент, — что кто-то постелил на такой великолепный мрамор ковер, и еще более странно, что был выбран столь скучный экземпляр». Преисполнившись подозрений, он принялся скатывать ковер. В самом центре вестибюля он обнаружил ответ на свой вопрос: три фута мраморных плиток оказались разбитыми. Кто-то, заключил Брент, уронил некую безделушку, заметно тяжелее книги.

Он поднял глаза и мрачно усмехнулся, обнаружив свободное пространство, которое, безусловно, еще недавно занимала люстра. При более ярком освещении он мог бы точно сказать, где конструкция крепилась. Он также имел бы возможность исследовать мрамор. Его цвет по краям трещин мог поведать, как долго они подвергались воздействию воздуха. Но Брент не сомневался, что мрамор оказался бы сверкающим и девственно белым. Однозначно, люстра упала во время нападения.

Отсюда следовала серия более важных вопросов. Упавшая люстра свидетельствовала скорее о драке, наподобие кучи-малы, чем о заказном убийстве, осуществленном серьезным профессионалом. Что же случилось на самом деле? И почему министру разведки пришлось пойти на такие ухищрения, чтобы выяснить правду?

Погрузившись в свои мысли, Брент вернул ковер на место и отступил в заднюю часть дома, где увидел огромные стеклянные двери, ведущие в небольшой дворик. Дворик был вымощен дорогой, расписанной вручную терракотовой плиткой, по всей видимости вывезенной из Гатони. «Действует успокаивающе», отметил Брент. Прозрачные двери выходят в уютный дворик, а тот плавно превращается в прекрасные сады. Внезапно он почувствовал острый укол боли из-за контраста с его собственным домом, больше напоминающем крепость.

Но столь хрупкое удовольствие, как стеклянные двери, несет в себе опасность, а беспечная легкость комфортабельного двора внушает самоуверенность. Таким, по крайней мере, оказалось воздействие этого дома на двух агентов разведки, бездельничавших на ступеньках перед входом и болтавших друг с другом, наслаждаясь прохладным ночным ветерком. А между тем, обрамленный дверной рамой, подобно какому-нибудь фамильному портрету, на них смотрел Галатин Хазард.

Брент уже собирался отвернуться, когда заметил еще одну неуместную деталь. Стеклянная поверхность левой двери была немного скошена, в то время как правой — нет. Он нагнулся и принялся осматривать пол, легко касаясь пальцами полированных дубовых паркетин. И практически сразу Брент обнаружил то, что ожидал: слабо поблескивающий в щели между двумя планками крохотный осколок стекла. Одна из дверей была недавно разбита снаружи. Не самый аккуратный способ войти в дом. Все эти детали никак не вписывались в тихое, быстрое заказное убийство.

Поблизости имелась лестница, и Брент решил, что не мешает быстро оглядеться на верхнем этаже. Он обнаружил несколько спален и комнату для рукоделия, ни в одной из них не было и следа разыгравшейся в доме трагедии. Брент, блуждая по погруженному во тьму дому, везде натыкался на кружево и вышивки, с такой легкостью придающие уютный вид жилищу. В хозяйской спальне на стенах тоже висели картины и тоже в основном фамильные портреты, но они были написаны гораздо позже, чем те, что висели в коридоре. С полотен на бывшего шпиона смотрели дети, нарисованные в разном возрасте. Вглядевшись, Брент решил, что всего их трое. Чуть-чуть напрягшись, он смог проследить каждого из детей Каладоров от ребенка до подростка, а затем до взрослого. А на дальней стене смутно виднелся еще один портрет: огромный мужчина и изящная, красивая женщина. В отличие от высокомерной чопорности парадных портретов, на которые Брент нагляделся в Прандисе, здесь супруги держались за руки и тепло улыбались друг другу.

Нахмурившись, Брент развернулся и вышел из комнаты.

Несмотря на то что он обнаружил уже более чем достаточно, Каррельян, спускаясь на первый этаж, чувствовал странную неудовлетворенность. У него даже возникла мысль просто уйти и вернуться завтра. Пусть разведка думает, что его здесь не было, а затем, подобно какому-то безмозглому простофиле, он проглотит любую нелепую выдумку, какую бы они ни предложили. Очевидно, оперативники неслабо поработали над уборкой дома, и Бренту было любопытно узнать, насколько официальная версия Имбресса будет отличаться от того, что ему стало известно сегодня ночью.

Но на пути к выходу Брент миновал распахнутую дверь, ведущую в огромную, обставленную антикварной мебелью гостиную, где Каладоры, по-видимому, проводили большую часть времени. Невзирая на ее чудовищные размеры и камин шириной в шесть футов, они умудрились сделать так, что комната казалась уютной, чему в немалой степени способствовали теплая темно-красная обивка мебели, роскошные ковры и старинные гобелены. Брент, прищурившись, мгновенно оглядел помещение. А затем, вопреки здравому смыслу, его потянуло к соблазнительно изогнутому дивану, обитому тканью с чудесным узором в виде экзотических растений. Его резные ручки тонули в подушках, словно в ласковом пуховом море. Брент понимал, что было бы полным безумием расслабиться именно сейчас, он мог найти для этого комнату в городе. Но здравый смысл покинул его, и осталась только страшная усталость, следствие двух бессонных ночей. Через секунду он уже спал.