Цена заклятия - Страница 38

Всадник подошел чуть ближе, и Орвин впервые смог как следует рассмотреть его лицо с резкими, будто высеченными из камня, чертами. Суровые, нетерпеливые ореховые глаза…

— Вы можете выходить ее, — напомнил мужчина. — Итак, сколько вы хотите за вашу лучшую лошадь?

Пальцы Орвина начали непроизвольно загибаться, пока он вычислял цифру, которая, если приложить к ней с таким трудом сэкономленные деньги, даст замечательную сумму наличными, достаточную для покупки небольшого генератора.

— Ладно, — фыркнул Брент, открывая кошелек. — И можете оставить мне один из ваших горшков, пока будете ходить.

Путь от Прандиса до Каладора занимал полтора дня, если ехать в быстром экипаже, или чуть-чуть меньше, если скакать верхом. Оба способа раздражали Брента своей неспешностью, так что он предпочел менять лошадей каждые два часа в придорожных трактирах. Это было недопустимо дорогостоящее мероприятие для большинства людей, и, несмотря на все его богатство, Брента выводили из себя огромные суммы, которые вытягивали эти дешевые вымогатели из трактиров за своих кляч. Тем не менее остановиться и начать торговаться из-за каждой лошади значило поставить под угрозу цель его утомительного путешествия: он планировал попасть в Каладор под покровом ночи. Бренту не слишком нравилось, что кто-то будет его курировать. От этого определения попахивало двойной игрой, которую Эш вел с ним с самого начала. Некоторое время Каррельян сознательно игнорировал послание министра разведки, однако он понимал, что раздобыть необходимую информацию можно, только лично обследовав дом, где орудовал убийца. Это, в свою очередь, зависело от того, получится ли избежать надзора со стороны агента Имбресса. Что означало долгую, утомительную скачку и появление глубокой ночью.

А потому Брент беспрекословно передал в потные руки Орвина три сотни монет и заодно облегчился, пока ждал свежую лошадь. Вскоре трактирщик вернулся с престарелой животиной, ужасно тощей, но, по крайней мере, подкованной. Потеряв дар речи, Брент взобрался на жалкое существо и галопом устремился вперед, ему предстояло преодолеть последний участок пути.

Гнедая кляча абсолютно выдохлась на последних трех милях, и, возможно, это было не так уж плохо. Сам Брент тоже находился при последнем издыхании. Измучившись и зверски ободрав кожу о седло, он позволил кобыле самой выбирать аллюр на подъезде к Каладору. Город — на самом деле, скорее, деревня — был спокойным, сельским поселением, типичным для сельскохозяйственного района, через который Брент несся галопом многие мили. Количество жителей едва ли превышало тысячу человек, в основной своей массе трудившихся на герцога. Имелась здесь и большая мельница, обслуживавшая все ближайшие окрестности и фермерские хозяйства, а также винодельню, выпускавшую хорошие вина, — даже слишком хорошие, на вкус Брента. Помимо собственного производства, Каладор посещало множество разнообразных независимых купцов, обеспечивавших местных жителей всем необходимым. Судя по аккуратным рядам чистеньких домиков, крытых дранкой, тщательно взращенным садам, горделиво оберегаемым дорожкам, обитатели Каладора пребывали в полном довольстве и благополучии.

Настолько пасторальная картина, что Бренту расхотелось брюзжать.

Небольшой особняк герцога находился в трех милях от города, в центре оставшихся от некогда громадного поместья нескольких сотен акров. Дорога была прекрасно видна, и Брент, пришпорив протестующую лошадь, заставил ее потрудиться еще несколько минут. Немного не доезжая до особняка, он направил кобылу в густую рощицу и оставил ее там. Отсюда он мог дойти пешком, а главное — незаметно миновать агентов разведки, которые, как он подозревал, держали под наблюдением все поместье.

И они там были. Крадучись пробираясь от дерева к дереву, Брент насчитал пять человек, расположившихся вокруг притихшего дома. Двое болтали на лужайке перед входом, их силуэты были залиты светом месяца. Если бы Брент прихватил лук, они могли оказаться до смешного легкими мишенями. А бывший шпион отнюдь не считал себя хорошим лучником.

Еще один агент был поставлен за подстриженными кустами слева от парадного входа, в наиболее очевидном месте, с точки зрения Брента. Еще двое сидели у задней двери. Где же разведчики в разведке, недоумевал Брент? Кем бы ни был этот Имбресс, он не мог управиться с грамотным расположением на объекте собственных оперативников. И при этом Эш попросил его управиться с Брентом?

С пренебрежительной легкостью Каррельян проскользнул вдоль стены дома и взобрался на подоконник кухни. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы отпереть задвижку и без единого звука распахнуть оконную раму. Брент улыбнулся, мягко спрыгивая на кафельный пол. Он не проделывал ничего подобного долгие годы, однако прежние навыки остались при нем. Его пальцы, его ноги помнили, что следует делать. Попав в чужой дом без ведома хозяев, он воистину чувствовал себя там как в собственном особняке.

Брент тихо прикрыл окно и осмотрелся, благо все вокруг заливал серебристый свет молодой луны. Завтра, судя по всему, он сможет совершить экскурсию по дому с Имбрессом, но агент, естественно, покажет ему только то, что, по мнению разведки, Бренту следовало увидеть. Сегодня же ему никто не мог помешать, и Брент надеялся понять, что на самом деле приключилось с Роландом, герцогом Каладором.

Закончив свой довольно-таки поверхностный осмотр, он пришел к выводу, что в кухне нет ключей к разгадке. Из всех комнат в доме кухни самые стерильные, в них остается меньше всего следов вторжения. Брент бесшумно переместился в холл. Опрятно и возвышенно. Длинный коридор украшали портреты, написанные маслом, и бронзовые бюсты членов семьи герцога. Нарядная ковровая дорожка лежала в самом центре коридора. Дорогая. Брент немного разбирался в коврах, еще подростком освободив от них несколько особняков в Белфаре. Ковры являлись столь громоздкой добычей, что только изучив их как следует, можно было получить действительно приличные деньги. Давным-давно, притащив скупщику краденого несколько ничего не стоящих экземпляров, Брент быстро научился отличать ценные вещи от дешевки.