Цена заклятия - Страница 56

— Очаровательно, — попытался усмехнуться Хейн, с трудом изображая беззаботность в жалкой попытке сохранить присутствие духа. — И для чего тебе понадобилась такая штучка?

Мадх скривил тонкие губы в подобии безрадостной улыбки. Не говоря ни слова, он перевернул коробочку, и корень каханес упал на его раскрытую ладонь.

— Какого черта?.. — вскрикнул Хейн, отскакивая назад. При более ярком свете он разглядел отравленные острия шипов, которые спокойно лежали на мозолистой ладони Мадха. Под тяжестью шипов там, где они соприкасались с ладонью его нанимателя, образовались крохотные углубления, но колючки не проткнули кожу. — Не стоит так шутить, — продолжал Хейн. — Можешь кончать жизнь самоубийством сколько влезет, но не раньше, чем мои услуги будут оплачены.

— Кончать самоубийством? — переспросил Мадх, явно развеселившись, — Ну нет, дело отнюдь не в этом.

И он крепко сжал смертоносный корень в ладони. Хейн сделал шаг вперед, но было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Осознав это, убийца расслабился и принялся изучать своего нанимателя глазами профессионала. Смерть была тем полем, по которому Хейну частенько приходилось хаживать, но всегда имеется нечто новое, представляющее немалый интерес для настоящего знатока. Он с любопытством наблюдал, как тело Мадха внезапно задергалось в конвульсиях, а затем так же внезапно словно бы окостенело, его челюсти сжались, исторгнув долгий мучительный вздох.

Между пальцев Мадха показалась кровь, она скапливалась в сжатом кулаке и стекала в чашу.

Хейн оглянулся, раздумывая, как поступить. Сама по себе смерть Мадха не беспокоила его — наемнику никогда не нравился маленький таинственный чужестранец, — но тот задолжал ему существенную часть денег, обещая расплатиться сразу по приезде в Тирсус. Если Мадх сейчас умрет, Хейн потеряет целое состояние.

Убийца знал нескольких докторов в Прандисе, но ни один из них не умел лечить от яда, который можно найти только где-то в сердце континента. Может быть, какой-нибудь волшебник…

Отвратительный, какой-то придушенный звук вырвался из горла Мадха. Агония. Ни доктор, ни маг уже не помогут.

Однако этот звук продолжался гораздо дольше, чем любой предсмертный хрип, который Хейну доводилось слышать, а уж лысый убийца слышал их столько, что мог бы дирижировать сочиненной из них симфонией. Со временем горловые звуки стали более разборчивыми, и Хейн сообразил, что это вовсе не предсмертные хрипы.

Мадх говорил.

Конечно, если это можно было назвать речью, слишком уж сильно раздававшиеся звуки отличались от имеющихся в любом языке, когда-либо слышанном Хейном. Поглощенный диковинным зрелищем, он смотрел, как сведенные лицевые мускулы Мадха медленно расслабляются. Веки маленького человека затрепетали и открылись, но взгляд все еще бессмысленно блуждал по комнате. Все слова теперь звучали громко и отчетливо, но от этого более понятными или хотя бы знакомыми они не стали. Голова Мадха медленно качнулась вперед, склонившись к чаше, стоявшей на полу.

В нее упало всего несколько капель крови, но они быстро распространились по поверхности, будто бы заражая чистую воду вокруг себя. Через несколько секунд содержимое чаши приобрело темно-алый цвет. По мере того как Мадх продолжал свою мучительную речь, где-то на дне чаши стали образовываться пузырьки, постепенно увеличивавшиеся в размерах. Вскоре вся поверхность бурлила, и жидкость едва не выплескивалась через край. Наконец Мадх произнес два слова, которые Хейн понял: «Бэрр Эстон». Взбаламученная жидкость мгновенно превратилась в темную гладкую поверхность. «Бэрр Эстон!» — яростно повторил Мадх, но ничего не произошло. Плечи человека сгорбились, а глаза вновь приобрели обычное проницательное выражение.

— Видишь, — сказал он, и его голос опять звучал совершенно естественно, — старик защищен. Каким-то образом он закрылся от моих поисков.

Хейн вдруг почувствовал, что пытается подавить внутреннюю дрожь. Сперва Тарем Селод, теперь Мадх… Наблюдая за чьей-то смертью, Хейн уже больше не рассчитывал вновь побеседовать с этим человеком. Легкая непринужденность Мадха страшно нервировала его, и Хейн решил, что лучше никогда не становиться мишенью поисков Мадха.

С другой стороны, Бэрр Эстон как-то сумел оградить себя от таинственных попыток Мадха его обнаружить.

— Я думал, что Эстон был министром разведки, — заметил Хейн, — а вовсе не магом.

— Он действительно не маг, — согласился Мадх, его рука медленно разжалась, и корень каханес снова упал в шкатулку. — Но у него, надо полагать, имеется по-настоящему могущественный помощник. Это гадание довольно дорогая штука, и от нее нелегко защититься. Но Эстон — жилистый старый черт, и придется затратить немало усилий, чтобы его обнаружить. Было бы гораздо проще взять Эша сегодня утром, когда никто этого не ожидал.

— Возможно, это и сейчас проще. Этот Эш, где он сейчас?

— Это совершенно не важно, — ответил Мадх. — Если допустить, что ты не убил его выстрелом из пращи, он очнулся рядом с мертвым коллегой. До сегодняшнего дня мы охотились только на отставных министров. Теперь, когда мы покусились на действующего, все силы Чалдиса будут брошены на защиту Совета. Я удивлюсь, если весь Национальный отдел таинственного не соберется, чтобы оградить членов Совета. — Мадх сделал паузу и нахмурился. — Боюсь, я ошибся в своих расчетах. Стоило нам протянуть руку к Совету, и они стали для нас недосягаемы. Как это ни сложно, мы должны найти Эстона.

— И как ты предполагаешь это сделать?